*УЕЗЖАЮТ РУССКИЕ ЕВРЕИ*
Уезжают русские евреи,
Покидают отчий небосвод.
И кому-то, видно, душу греет
Апокалиптический исход.
Расстаются невозвратно с нами,
С той землей, где их любовь и пот.
Были узы, а теперь узлами
Словно склад, забит аэропорт.
Что сказать, что к этому добавить?
Чья это победа, чья беда?
Что от них нам остается? Память?
Памятники духа и труда.
Удержать их, не пустить могли ли?
Дождь над Переделкиным дрожит.
А на указателе " К могиле
Пастернака " выведено- " жид "
Сайт sem40 - Центральный Еврейский Ресурс в рубрике Знай Наших
-Писатели и поэты опубликовал интервью с Риммой Федоровной
Казаковой журналу "Алеф
http://www.sem40.ru/famous2/m1471.shtml *Проездом... с Риммой **Казаковой** *
*Когда мы пускаемся в путешествия с героями нашей рубрики, то никогда
не знаем, в какие дальние дали занесет нас разговор. Бывает так-
зацепишь крючок памяти, а он уж развязывает всю долгую и затейливую
нить сложнотканого полотна, именуемого жизнью и судьбой.
На сей раз мы Риммой Федоровной Казаковой представлять эту яркую
поэтессу, чье имя вот уже несколько десятилетий остается в ряду
первых поэтов России.
Но так получилось, что мы говорили не только о поэзии и даже не об
общественной жизни, в которой она участвует самым активным образом.
Неожиданно разговор зашел о том, о чем, по словам самой Казаковой, она
еще никогда и ни с кем не говорила.
Почему? Кто знает. Может, время не пришло. А может, не было
подходящего слушателя. И мы признательны Римме Федоровне за
откровенность и доверие к нам. Потому что говорить о
самом сокровенном не так-то просто.*
*- Вы по характеру оседлый человек или путешествия вам в радость?*
- Когда я была еще юной, мама меня спросила: "Чего ты хочешь от жизни?".
Я сказала: "Хочу сама себя кормить, много ездить и встречаться с
интересными людьми". Все эти надежды сбылись... Всю жизнь и сама
себя кормила, и много ездила, и много повидала.
Первое, наверное, к сожалению...
*- То есть вы сами себе определили судьбу?*
- Пожалуй. Для меня все началось с дороги. Я - дочь военного. Родилась
в Севастополе, росла в Белоруссии, потом мы жили в Ленинграде, во
время войны эвакуировались в Удмуртию, в
город Глазов, потом снова Ленинград, потом Дальний Восток, куда я
уехала работать по окончании университета, потом Москва, в которой
уже осталась навсегда. Но я говорила,
что в Москве была только прописана, а искать меня нужно было далеко от нее.
>
> *- И где же вас нужно было искать?*
> - Я объездила весь Советский Союз, весь мир, не была только в Австралии.
> Все деньги, которые зарабатывала, я тратила на путешествия. Но, вообще-то говоря, я всегда боялась, по выражению одного писателя, стать "чемоданом с наклейками". Я очень редко писала о тех местах, где бывала, только если уж сердце было задето. Моя самая
любимая заграничная страна - Монголия.
Даже монголы не понимали, за что я так люблю их страну. Я им
объясняла: Монголия
- она такая изначальная". Там такая природа! И человек без всех этих
небоскребов, без сложных экономических и прочих отношений чувствует и
понимает себя гораздо больше. Там тихо и можно заглянуть в себя.
Поэтому я полюбила эту страну, и мне там все нравилось. Идешь по
бесконечной степи и видишь кузнечика таких размеров, что я
спрашивала у монгольских друзей:
А он нас не съест?", а они отвечали: "Нет, это мы его едим".
*- А в Израиле вы бывали?*
- Нет.
*- А хотели бы?*
- Нет, потому что меня ни разу не пригласили. Другие ездили туда, что
называется, "на чес". Израиль давно превратился в место, где наши
звезды шоу-бизнеса и даже поэты, люди
известные, с именами, просто зарабатывают деньги. Я сама себе
казалась там лишней. А ведь еще до всех событий, когда еще никто
этого не делал, я писала об антисемитизме,
написала свои стихи "Дед похоронен на еврейском кладбище", "Уезжают
русские евреи"... Еще
тогда, когда это было определенной смелостью. Поэтому я не
понимала, почему я должна напрашиваться в гости.
Вначале я обижалась, а потом мне стало все равно.
*- А сами вы не хотели поехать?*
- А почему я должна хотеть сама? Я не понимаю, почему? Это не та
ситуация, когда я должна туда ехать просто так. Я полагала, что меня
должны были пригласить.
*- То есть осталось недоумение по поводу того, что не позвали?*
- Недоумения нет, потому что никакой особой убедительности за теми,
кто организует такие поездки, я не видела. Я, наверное, была для
них недостаточно привлекательная фигура. Я не
обижаюсь, но не считала для себя возможным навязываться.
*- Римма Федоровна, ваше имя помещено в Еврейской энциклопедии. Как вы
к этому как относитесь?*
- Меня об этом никто не спросил, помещать мое имя или нет. Не знаю,
как к этому относиться, потому что в России национальность считается
по отцу, а у евреев - по матери. Я себя считаю русским человеком. Я
вспоминаю о том, что во мне течет еврейская кровь, только когда
встречаю
антисемитов. Но, на самом деле, я уже за тем пределом, когда все
это не имеет значения.
*- Как в вашей семье решался этот вопрос? Я имею в виду отношение к
национальному вопросу.*
- Мы с братом росли в военном гарнизоне и не были похожи на маму. Нам
говорили: "Какая у полковника хорошая жена, двух русских детей
воспитывает".
Мой простодушный папа скрывал, что наша мама - еврейка.
Когда война кончилась, и мы поехали в Германию, его вызывает
генерал и говорит:
Федя, у тебя что, жена еврейка?" Он отвечает: "Никак нет, товарищ
генерал, караимка". - "А, ну тогда ничего..." Мне с детства внушили,
что мать-еврейка - это стыдно.
*- Кто внушал?*
- Все окружающие. Одна писательница, например, сказала мне как-то:
Хороший ты, Римка, поэт, жаль, что мать у тебя евреечка". В школе я
однажды заявила, что я дитя двух великих наций:
Маркса и Ленина. И ушла, гордо хлопнув дверью. А в 60-е годы, когда в
Лужниках народ толпами
собирался слушать поэтов, я, выйдя к людям, отважилась и прочла
стихи "Дед похоронен на
еврейском кладбище". А один известный поэт сказал мне: "Зачем ты
обнародовала свое еврейское происхождение? Мы-то тебя русской
считали".
Я говорю: "А затем, чтобы знать, кому потом можно подавать руку, а
кому -нет. Вот тебе - не подам". Зал на стихи реагировал неоднозначно.
*- Можете назвать имя этого поэта?*
- Да, это Василий Федоров, прекрасный русский поэт. Когда я читала эти
стихи, выдавила из себя раба, и не по капле, а целиком и навсегда.
Пришла записка из зала: "Не удивляйтесь реакции зала. Но это ваша
победа. Вы сделали это для себя. Вы расстались с угнетающим чувством
какой-то вины, неполноценности. Больше этого не будет". И правда, с
тех пор я ничего не боюсь. Сколько я знала полукровок, которые
подмазывались, подстраивались под русских людей, чтобы никто не
узнал, что они полукровки! У меня есть друзья евреи, у которых не
было, как у
полукровок, этого сидения на двух стульях, а это тяжелая вещь,
иногда она ломает, искажает душу. Кстати, самым любимым человеком в
жизни была моя еврейская бабушка Ольга Самойловна, которую любил весь
севастопольский двор. Соседи брали у нее отросточки цветов, рецепты
всякие - "наполеона", например, или орехов в меду. Я тоже их умею
готовить, и все это у меня от бабушки, которая была прекрасна.
*- Как вы реагировали на антисемитские выпады, если они случались при вас?*
- С огорчением. Была я в Вязниках - это город Фатьянова - году так в
79-80-м. Я тогда была секретарем Союза писателей СССР и проводила
там фатьяновские праздники. В конце, как водится, было застолье.
Одна женщина из тех, кто нас принимал, говорит: "Как хорошо, что к
нам
приехали вы, а то тут был Симонов со своими евреями"... А я думаю:
"Сюда больше не приеду". Я все замечала, но и понимала, что это моя
страна. К сожалению, в ней все это есть. Я - как писатель Юлиан
Тувим, который жил в Польше и считал себя одновременно и поляком, и
евреем. А недавно была на приеме у болгарского посла и слушала
выступление Бедроса Киркорова, который сказал замечательные слова: "Я
армянин (так я узнала, что Филипп Киркоров
армянин), и мы, армяне, живущие в Болгарии, называем себя болгарами.
Мы тоже защищали
от турок страну, сражались на Шипке, мы тоже страдали вместе со
всеми". И все, кто был в посольстве, аплодировали Бедросу. А у нас
обязательно почему-то нужно покопаться в биографии. Тут один коллега
из другого творческого Союза дошел до того, что стал анализировать
отчество моего папы. Он у меня Федор Лазаревич. А я в ответ написала:
"Не там копаете". У папы отец был
Лазарь Никандрович. Ну, где вы видели еврея Никандра?
*- Вы когда-нибудь обращались в своем творчестве к еврейской поэзии?*
- Да, однажды была на Хануке в Тюмени и с большим интересом слушала
еврейские песни. И поняла, что по темпераменту евреи и русские очень
похожи.А потом сделала компакт-диск
Сигалова, еврейского певца. Он принес мне послушать песни на идише. Я
спросила его: "О чем песня "Тум-балалайка"?" Он дал мне
подстрочник, а я сделала эту песню на русском языке: "Думает парень
ночь напролет: ту ли девчонку в жены берет?/Можно влюбиться - и
ошибиться/
лучше бы правду знать наперед!". Потом я перевела "Аидише мамэ",
Аллилуйя", "Чири-бири-бом", "Хава нагилу", песню про ребе Эли
Мейлаха и другие. Вот например, такие строфы из
русской версии "Гивейну, шолом-алейхем!":
*Привет душе одинокой и тишине нежноокой.
В сиянье глаз и поцелуев
пускай звучит всегда мелодия любви!
Привет вам, шолом-алейхем!
И в этот час, и навеки.
Привет всему, что в человеке
достойно самой лучшей доли на земле!*
Это была такая радостная работа. В общем, я не чуралась этого. Все
еврейское мне не чужое, хотя моя мама не говорила на идише, а
бабушка знала только "а гицен паровоз" и еще что-то..
Правда, когда мои стихи в Биробиджане перевели на идиш, я просила
бабушку, чтобы она это прочла. И она мне читала, водила пальцами по
буквам справа налево. Я думаю, и талант мой,
если он есть, - и от смешения кровей.
*- Сменим тему. Когда-то вы активно участвовали в политической и
общественной жизни страны,
баллотировались в Государственную думу от фракции "Женщины России".
Сейчас вы отошли от всего этого?
- Почему же? Вы считаете, что стихи - это что-то очень далекое от
политики? У меня много стихов,
политически и общественно ангажированных. К юбилею президента я
напечатала поздравление ему в стихах..
*- Как думаете, ваши стихи понравились Путину?*
- Не знаю, я с ним не общаюсь, чай не пью. Делаю это не для него, а
для себя и для граждан страны.
*- Вам нравится Путин?
- Он мне нравится, но это слово слишком слабое, потому что от него
требуется нечто гораздо большее, чем нравиться. Я ему сопереживаю и
хотела бы чем-то помогать, быть полезной в том,
что нужно обществу и стране.
*- А все-таки нравится вам в нем что?*
- Он молодой, не пьет, работает, у него хватает и сил, и задора. Он
может и на лыжах кататься, и на
борцовский ковер выйти. Путин - настоящий мужчина, потому что умеет
брать на себя ответственность. Многое в нем мне импонирует.Симпатичный
человек. Стихи ему я написала еще весной, когда по телевизору
транслировали концерт из Кремля, и я увидела, что глаза у
президента на мокром месте. В моих стихах Путину были такие строчки:
*... Президент России плачет.
Как обычный человек.
Президент России плачет.
Боль -гримасой - по лицу,
Как убитый горем мальчик
По убитому отцу.
По солдатам, что почили,
Защитив страну в борьбе.
Вряд ли этому учили президента в КГБ...*
Я хотела обратить внимание на его человеческие качества, на живое
сердце.Это очень важно.
*- Вы как-то посетовали на то, что столько лет в поэзии, а
Государственной премии у вас нет.*
- Да, и в этом году книжка моих стихов выдвинута на Государственную
премию, но полагаю, что как всегда не дадут, потому что знаю: это
дело тусовочное. Дают своим. У меня по этому поводу написаны такие
стихи:
*Друг мой премией увенчан,
Счастлив: жизнь не зря прошла,
Мол, хоть человек не вечен,
вечные его дела.
Но не всех она пленила,
а скорей наоборот.
Государство оценило,
да оценит ли народ?!*
Вот меня государство не оценило. А народ, по-моему, очень неплохо относится.
Я чувствую, что у меня есть читатели, даже иногда на улице люди
подходят говорят добрые слова.
*- Большинство ваших стихов на лирические темы. Что вы сейчас думаете о любви?*
- Любовь - главный движитель всего. Но есть прелесть и в жизни,
свободной от сумасшествия чувств, которые всегда были двигателем
моих стихов. Помню, была влюблена в одного человека,
звоню ему, спрашиваю: "Что делаешь?" А он говорит: "Читаю "Анну
Каренину". Я думаю: "Сволочь, я его люблю, а он Анну Каренину"
читает". А сейчас я уже могу читать "Анну Каренину", слушать
хорошую музыку, я более свободна, чтобы воспринимать жизнь. И все же,
все же...
*- Вы прожили большую и наполненную жизнь. Можете ли вы сказать, ради
чего все-таки стоить жить? Ради славы, ради любви?*
- Когда-то я написала: "И мы дышим, поскольку нам дышится, и живем,
потому что живем". Надо просто жить. Служить своему призванию. А
слава, любовь. Они тебя найдут!.. Если ты этого стоишь.
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума